Неточные совпадения
Светлица была убрана во вкусе того времени, о котором живые намеки остались только в песнях да в народных домах, уже не поющихся более на Украйне бородатыми старцами-слепцами в сопровождении тихого треньканья бандуры, в виду обступившего
народа; во вкусе того бранного, трудного времени, когда начались разыгрываться схватки и
битвы на Украйне за унию.
Отчаянная свалка прекратилась только с появлением на поле
битвы Петра Елисеича.
Народ бросился врассыпную, а в кругу остались лежавшие пластом Терешка-казак и Макар Горбатый. Их так замертво и снесли в ближайшую избу.
Софья рассказывала о всемирном бое
народа за право на жизнь, о давних
битвах крестьян Германии, о несчастиях ирландцев, о великих подвигах рабочих-французов в частых
битвах за свободу…
В лесу, одетом бархатом ночи, на маленькой поляне, огражденной деревьями, покрытой темным небом, перед лицом огня, в кругу враждебно удивленных теней — воскресали события, потрясавшие мир сытых и жадных, проходили один за другим
народы земли, истекая кровью, утомленные
битвами, вспоминались имена борцов за свободу и правду.
Но между тем какой позор
Являет Киев осажденный?
Там, устремив за нивы взор,
Народ, уныньем пораженный,
Стоит на башнях и стенах
И в страхе ждет небесной казни;
Стенанья робкие в домах,
На стогнах тишина боязни;
Один, близ дочери своей,
Владимир в горестной молитве;
И храбрый сонм богатырей
С дружиной верною князей
Готовится к кровавой
битве.
При нашествии
народа неведомого ожидания всех обратились, разумеется, к князьям: они, которые так часто водили свой
народ на
битву с своими, должны были теперь защищать родную землю от чужих.
Вы видели, как плакал весь
народ,
Вы слышали тяжелые рыданья!
Какие слезы! Боже! Прав Кузьма:
С таким
народом можно дело делать
Великое. Взгляните, эти слезы —
Не хныканье старух и стариков;
В них сила страшная; омывшись ими,
Народ готов на подвиг. Хоть на
битвуВеди его, хоть в монастырь честной,
Хоть на небо.
Марфа предвидела действие:
народ в страшном озлоблении требовал полководца и
битвы. Александру Знаменитому вручили жезл начальства — и
битвы началися…
Вместо милосердия как единственного средства, чтобы расположить
народ в свою пользу, победители после
битв добивали раненых, и Ашанину во время его пребывания к Кохинхине не раз приходилось слышать в кафе, как какой-нибудь офицер за стаканом вермута хвастал, что тогда-то повесил пятерых ces chiens d’anamites [Этих собак анамитов (франц.)], как его товарищ находил, что пять — это пустяки: он во время войны десятка два вздернул…
Один только черный принц полудикого
народа все еще продолжал отчаянно бороться с дружинами короля. Наконец, после многих
битв, черный принц Аго был побежден. Его взяли в плен, скованного привели в столицу и бросили в тюрьму. Дуль-Дуль, разгневанный на черного принца за его долгое сопротивление, решил лишить его жизни. Он велел
народу собраться с первыми лучами солнца на городской площади.
— Но я все-таки доволен, что удержал тебя от самоубийства, если жизнь, на самом деле, не представляет для тебя ничего в будущем, то кто же тебе мешает искать смерти, но не бесполезной, здесь, в кабинете, где пуля разбила бы тебе голову точно так же, как разбила твоего гипсового Аполлона, а там, где твоя смерть может послужить примером для других, может одушевить солдат и решить
битву, от которой зависят судьбы
народов.
Он имеет довольно духу идти в
битву со смертью на одре болезни, даже на плахе, которой он не заслужил; он готов идти в
битву, когда потребует долг; но смерть в когтях разъяренного
народа — ужасна.
Прямо с поля
битвы с ужасным бичом
народов, над которым он одержал множество блестящих побед, Федор Дмитриевич прибыл в Петербург лишь на несколько дней, чтобы уехать за границу, к источникам знания и современных открытий в области той науки, изучению которой он посвятил не только все свои силы, но, казалось, и самую жизнь.